Две жительницы карельской Сегежи, 57-летняя Анна Трусова и 59-летняя Ирина Нипполайнен, писали в соцсетях, что они думают о войне, после чего их посты назвали "призывами к деятельности против государственной безопасности", а к ним домой пришли с обысками сотрудники ФСБ. Подруги не стали дожидаться ареста: собрались за один день и уехали из России. Корреспондент Север.Реалии рассказывает, как две активистки, которые хотели стать депутатами и помогать людям, получили штрафы, обыски и на шестом десятке лет оказались в эмиграции.
Анна Трусова и Ирина Нипполайнен жили в Сегеже, в небольшом карельском городе с населением чуть больше 20 тысяч человек. Они обе на пенсии. Анна занималась сетевым маркетингом – продавала косметические средства, Ирина помогала животным. После десяти лет в официальной муниципальной зоозащите отошла от основных дел и занималась мини-приютом с пятью собаками, одну из которых в результате забрала домой.
Анна рассказывает, что еще в 2014 году после аннексии Крыма увидела новости про "распятого мальчика" и подумала: ну врут. А если про это врут, значит, и про все остальное тоже. И стала искать в интернете информацию и интересоваться политической ситуацией. Ирина Нипполайнен тоже следила за политикой, работала в избирательной участковой комиссии, поддерживала Алексея Навального и критиковала местную власть в соцсетях.
В январе 2021 года Ирина и Анна выходили на акции протеста за освобождение Навального. В апреле на Ирину составили протокол за репост о призыве на митинг. В результате она была оштрафована на 20 тысяч рублей – суд посчитал ее организатором митинга. Причем штраф появился не сразу, а лишь спустя несколько месяцев, в сентябре, когда Ирина Нипполайнен решила баллотироваться в депутаты Заксобрания Карелии от партии "Яблоко". Туда же выдвигалась и Анна Трусова – от партии "Справедливая Россия – за правду". Сейчас она об этом жалеет: лидер партии Сергей Миронов оказался ярым сторонником войны в Украине. Обе они в республиканский парламент не прошли.
– Когда началась война, меня очень сильно пробило. И так как моя работа во многом была связана с интернетом, я начала писать. Я не выбирала выражений вообще, говорила все, что думала. Писала посты и делала репосты всего, что мне откликалось. Прямо даже не могу вспоминать этот день, – рассказывает Анна Трусова, с трудом сдерживая слезы. – Один пост даже был про то, что в стране фашизм. Из-за него на меня посыпался такой шквал ненависти, что я его решила скрыть, но продолжала писать другое. Я писала об этом на всех площадках: и на своей странице, и в городских чатах. У меня еще дочь должна была приехать 4 марта, мы с ней три года не виделись из-за пандемии. И вот счастливое ожидание сменилось просто ужасом.
Ирина говорит, что поначалу делала репосты у себя на странице и в городском интернет-сообществе, которое администрировала. Размещала новости и высказывания известных людей – политиков, экономистов, журналистов – со своими комментариями. Видела в этом свой долг и ответственность – рассказать людям, что на самом деле происходит.
– Сначала же никто не верил в эти разговоры о начале войны, что Путин на это пойдет. Не только мы не верили, но и многие политологи в разных странах. Это же был ужас, кошмар. Напали в четыре часа утра, все эти аналогии сразу возникли с началом Великой Отечественной. Только кто сейчас на чьем месте?! Это просто не укладывалось в голове. Все эти ракетные обстрелы, бомбардировки, убийства мирных людей, эта пропаганда агрессии и ненависти! Столько было сочувствия и жалости к украинцам. У меня на странице было опубликовано стихотворение поэтессы Татьяны Вольтской про то, что мы были против этого, а он нас всех замазал, мы уже не отмоемся, – рассказывает Ирина.
"Мама, мама, война, война!
Эхо в сердце – вина, вина.
Загорелся Херсон к рассвету –
Мне за это прощенья нету:
Подожгла-то – моя страна.
Это с нашего большака
Серых танков течёт река –
Это я их не остановила,
И поднимут теперь на вилы
С нашей улицы паренька".
И у Ирины, и у Анны страницы в итоге заблокировали – в апреле и июле соответственно. Как говорит Анна, "по просьбам трудящихся". Они обе завели себе новые аккаунты, но в них уже про войну старались не писать.
– В какой-то момент я поняла, что у меня из друзей не осталось вообще никого, со мной просто перестали общаться. Я поняла, что сама с этим справиться не смогу, пошла к психиатру, так меня колбасило. И через некоторое время мы встретились с Ирой, чтобы хоть было с кем поговорить. И с тех пор мы в течение года ходили гулять с собаками. Ирина – зоозащитница, у нее четыре собаки из приюта и еще своя, плюс моя собачка, – рассказывает Анна.
Прогулка к ФСБ
20 марта 2023 года Анна и Ирина после прогулки дошли до дома Ирины, там попрощались и разошлись. Через несколько минут Ирина позвонила Анне и сказала, что к ней пришли из ФСБ.
По словам Ирины Нипполайнен, когда она подходила к подъезду, заметила людей, которые выходили из машины и смотрели в ее сторону. Она попыталась побыстрее зайти в подъезд, но не успела – сотрудники зашли вместе с ней.
– Они меня спросили, я ли это. Я ответила, что нет. Но там среди них был опер, который был по прошлому моему делу [в 2021 году Ирину оштрафовали за организацию митинга], он меня узнал. Мы поднялись в квартиру, эфэсбэшник начал зачитывать постановление, а я под предлогом, что снимаю пальто, побежала в кухню, где у меня стоял ноутбук. Его я спрятала под диван, а телефон выключила, Ане я уже успела позвонить. Конечно, я могла позвонить адвокату, но очень растерялась, всё-таки это было очень стрессово. Тем временем уже начали обследование квартиры. Постановление, на основании которого они действовали, мне скопировать не дали. Я только переписала оттуда статью УК и номер ID во "ВКонтакте". Я сразу поняла, что претензии у них по старой моей странице, которая была заблокирована, а потом я ее и вообще удалила. А статья была такая – часть 2 статьи 280.4, публичные призывы к осуществлению деятельности, направленной против безопасности государства.
В июле 2022 года президент Владимир Путин подписал за один день более ста репрессивных законов, которые касались блокировок сайтов, регулирования деятельности "иностранных агентов" или, например, демонстрации нацистской символики. Среди них были и поправки в Уголовный кодекс, предусматривающие большие сроки за действия во время вооруженных конфликтов, в которых участвует Россия. Новая статья 280.4 – о публичных призывах к "осуществлению деятельности, направленной против безопасности государства" – предполагает лишение свободы на срок до шести лет. Первым в России обвиняемым по этой статье стал поэт и организатор "Маяковских чтений" в Москве Артем Камардин. Поводом для возбуждения дела стало стихотворение "Убей меня, ополченец". Камардина пытали в отделе полиции после задержания.
Сотрудник ФСБ предложил Ирине "добровольно сдать" технику и гаджеты, она отдала компьютер мужа и еще один старый компьютер.
– У меня было такое чувство унижения. Я ничего не сделала плохого, наоборот, хотела чтобы все жили в мире, чтобы никто никого не убивал! Нас же всю жизнь воспитывали на лозунге "Миру мир"! А эти люди пришли со стороны зла и неправды и ходят по моей квартире, чувствуя за собой право силы, – говорит Ирина.
Анна Трусова сразу после звонка Ирины поспешила к ней.
– Я как позвонила в дверь к Ире, сразу включила видео на телефоне. И с наездом: а вы кто такие? Они [сотрудники] видят, что я снимаю на телефон, и сразу звонят кому-то со словами "Она тут, приезжайте". В общем, они, оказывается, за нами обеими пришли. Я как рот открыла, так и не закрывала. Пока длился обыск, который они называли обследованием жилого помещения, я с сотрудником МВД беседовала на политические темы – про ситуацию в стране, войну, пропаганду. И так все восемь часов. А сотрудник ФСБ все просил: "Анна Алексеевна, ну потише", – рассказывает Анна.
У нее сотрудники забрали все: компьютер, телефоны, жесткий диск и даже очень старую электронную книжку. После этого сотрудники ФСБ ушли. Вечером того же дня Ирина и Анна собрались вместе и решили – надо бежать.
– Мне в заключение нельзя, мне здоровье не позволяет, возраст такой. У меня на попечении собака, я живу одна, мне некому ее отдать. Не хотелось бы никого напрягать передачками. В общем, мы на следующий день все порешали и уже утром, на второй день уехали, – рассказывает Анна.
Ни Ирина, ни Анна не знают точно, из-за чего к ним приходили сотрудники ФСБ – по чьему-то доносу или сами мониторили их соцсети. Анна не исключает, что обыски все же могли пройти по доносу.
– Уж больно воинственно и агрессивно к инакомыслящим настроены земляки, строчащие комментарии в городских пабликах в интернете. Хотя это только предположения, подтверждений этому нет, – отмечает она.
Ирина Нипполайнен считает, что поводом для внимания следственных органов могла стать критика местных властей. Недавно холдинг "Сегежа Групп" построил в городе гостинично-туристический комплекс "Сегежа Норд Резорт & СПА". Он находится фактически в лесу, поэтому необходимо было проложить к нему дорогу. Деньги на это частное предприятие – 279 миллионов рублей – выделили из республиканского бюджета.
– Я написала об этом в сетях со всеми ссылками на открытые источники. И отправила вопрос на прямую линию с главами республики и района. И про ветхое жилье мы спрашивали: почему программа переселения провалена и кто за это должен ответить, а не медали получать "За заслуги перед Республикой Карелия", как наша мэр недавно получила. Может, это все их и подтолкнуло к действиям против нас, – рассуждает Ирина.
Через месяц после отъезда на адреса Ирины и Анны по почте пришли повестки с требованием явиться в управление Следственного комитета в Петрозаводске на дачу показаний "по результатам проверки".
– Юристы из "ОВД-Инфо" мне объяснили, что в повестке не указывается, в качестве кого мы приглашены, а значит, дело еще не возбуждено и формально это не допрос. Так что, если мы не явимся, никаких санкций быть не должно. Опять же повестку должны вручать лично в руки, под роспись. Такое ощущение, что они просто берут на испуг, – объясняет Ирина Нипполайнен.
В эмиграции
Ирина и Анна уехали вместе. Они легально пересекли границу России (официально никакого уголовного дела и меры пресечения у них нет) и живут теперь в одной из стран ближнего зарубежья. Свое местоположение они пока не раскрывают из соображений безопасности. Женщины снимают вдвоем скромную квартиру, вместе ходят гулять с собакой, следят за развитием политической ситуации, общаются с родными через мессенджеры.
Уезжать Анна и Ирина из страны до обысков не планировали, хотя Анна об этом и задумывалась.
– Еще в марте 2022-го я стала собирать вещи и все продавать. У меня дочь в Чехии живет, я думала, что смогу туда уехать. Но потом и Чехия закрыла эту возможность. Тогда я подумала, что поеду куда-нибудь на восток, в Индию, например. Во всяком случае, планы были четкие: я уезжаю. Но когда стала перебирать мамины архивы, а она у меня ветеран войны, я сказала себе: "Почему я должна уезжать, а вот эти гады нашу страну тут будут пачкать?" И осталась.
Как говорит Анна, она – человек мира, легкий на подъем, любящий путешествовать, поэтому после обысков ей было проще уехать.
– Я бросала только квартиру. У меня дети за границей, с друзьями мы разошлись в политических взглядах , с родственниками я в последнее время общаюсь редко. Единственное, что я потеряла, – возможность вести свой небольшой бизнес, так что оказалась без финансовой подушки, не считая пенсии. Расцениваю свой отъезд как путешествие, которое сулит мне что-то интересное. Я взяла летние вещи и настроилась на отдых, у меня и в планах было путешествие в теплую страну. В сравнении с тем, что я чувствовала дома, мне сейчас прекрасно, – Анна рассказывает об этом и хохочет.
У Ирины в Карелии остался муж и собаки с кошками, ей в разлуке с ними очень тяжело.
– В первые дни я спать и есть не могла. Мы очень испугались статьи. Если бы была дискредитация, то ещё можно было бы подождать развития событий. Там же административка, просто штраф. А у нас статья, предполагающая лишение свободы до шести лет. Мы же знаем, что у нас в СИЗО забирают в любом возрасте, в любом состоянии здоровья за малейший чих в сторону власти. И это мы еще только предполагаем, что у органов претензии к нашим прошлогодним постам в соцсетях. Но не знаем, что они там могли в наших изъятых гаджетах найти. Меня муж поддерживает, конечно, хотя поначалу говорил, чтобы я ничего не писала в сети. Все равно у меня есть надежда, что мы еще воссоединимся. У нас дочери взрослые, за границей живут с августа. Они сразу же включились в операцию по нашей, как сейчас модно говорить, релокации. У меня были небольшие сбережения, еще муж помог. Но не было никакого представления ни о сроках нашего бегства, ни о том месте, куда мы едем. В любом случае, это лучше, чем тюрьма, конечно, но меня очень гнетет, что я не с семьей. Я только месяц спустя после отъезда начала это принимать, – говорит Ирина.
Возвращаться в Россию Анна не собирается.
– У меня дети точно не вернутся. Даже если закончится война, люди-то все те же останутся. Мне Ира рассказывала, какие гадости про меня пишет во "ВКонтакте" моя племянница, я сама смотреть не стала. А ведь она говорила, что я ее любимая тетя, – добавляет она.
У Ирины ситуация другая.
– У меня все родные и друзья на одной стороне – против войны. Только вот одна старшая сестра говорит, что "не все так однозначно". Мечтаю, чтобы режим рухнул, а Путина не стало у власти. Если репрессии прекратятся и выпустят всех политических заключенных, тогда, может быть, и можно будет вернуться домой. Конечно, мы не знаем, как там дальше будет складываться ситуация в России. Скорее всего, непросто. Но ведь мы на пенсии уже, у нас иждивенцев, кроме животных нет, да и девяностые мы пережили. Хотя как жить среди земляков, отравленных пропагандой, представить тоже сложно. В общем, куда ни кинь, всюду клин!
Как долго Анна и Ирина задержатся в чужой стране, они не знают. Они подали документы на получение гуманитарной визы в одну из европейских стран и ждут, когда их одобрят. Ничего более определенного в их жизни сейчас нет.
Сколько россиян уехало из страны
В 2022 году было две волны эмиграции – сразу после начала войны в Украине и после 21 сентября, когда была объявлена мобилизация. Точное число уехавших неизвестно. Forbes в октябре 2022 года подсчитал, что уехали примерно 700 тысяч человек. Согласно исследованию The Bell, опубликованному в конце 2022 года, Россию покинули около 500 тысяч человек. Основные направления эмиграции – Грузия, Армения, Казахстан, Турция, Киргизия, Сербия, Израиль и страны Евросоюза.
В 2023 году независимая группа Exodus-22 провела исследование, в котором опросила 1,5 тысячи россиян, покинувших страну. В нем она выяснила, чем отличаются уехавшие весной и осенью 2022 года.
Треть россиян, которые покинули Россию после объявления мобилизации, хотели бы вернуться на родину. При этом треть уехавших из страны после начала военного вторжения в Украину не планировали возвращаться.
22% уехавших сразу после начала войны назвали свой отъезд вынужденным, половина назвала его спонтанным. Четверть опрошенных, уехавших в сентябре, назвали свой отъезд запланированным или скорее запланированным, хотя и вынужденным (50%). Исследователи делают вывод, что мобилизация подтолкнула уехать тех, кто уже думал об этом или колебался в принятии решения.
